Прийти в театр, найти себя
В прошлом году благодаря Гоголь-центру я начала вести свой телеграм-канал «Таблетка для Гамлета»/ После спектакля «Человек без имени» я почувствовала физическую потребность написать об увиденном. Инстаграм для рецензий и отзывов не очень подходит, а Телеграм — идеальная площадка для таких как я графоманов.
С тех пор я пишу о том, что меня вдохновляет из мира искусства и о том, что меня удивляет вообще в мире. И понимаю, что никогда не брошу, для меня это как дофамин. Так один поход в театр помог понять, что мне нравится и может быть той соломинкой, за которую цепляешься, когда кажется, что снова сбилась с пути.
«Человек без имени». Коллективное сочинение: Кирилл Серебренников, Пётр Айду, Валерий Печейкин, Никита Кукушкин, Александр Барменков.
Спектакль знакомит этого странного человека с нами. Не нас знакомит с ним, но именно наоборот. Мы же о нем узнаем разве что его имя, которое пару раз звучит, когда герой решает, относить ли на помойку старые книги «какого-то Одоевского».
В пушкинскую эпоху, в которую довелось жить Одоевскому, этот жест означал забвение. Но в 21 веке он вообще ничего не значит — чтобы быть именитым писателем с именем (именитым писателем!) не обязательно писать книги.
Владимир Одоевский точно бы оценил возможности нашего времени, когда вписать своё имя в аллею славы можно посредством нескольких забавных мемов (у него бы точно получилось). Чудеса! Все, как любил Одоевский, только князю досталась другая эпоха, а жаль, ему бы у нас понравилось: все как он любит — сплошные чудеса да абсурд, страшилки и мистика.
Он был алхимик-кулинар. С такой тщательностью составлял рецепты блюд, как будто готовил колдовское зелье. Искал в жизни чудо, не отходя от плиты. Чем абсурднее ситуация, тем вероятнее, что свершится нечто чудесное.
Поэтому его сказки страшные, нет, странные. В начале страшно, в конце — уже не страшно. Значит, детям можно читать. И даже нужно. Преодолеть этот страх, чтобы убедиться, что добро побеждает. А это точно, вы уверены?
Прости, Гамлет, нет ответа.
Странный человек, которому можно все. Этим спектаклем Гоголь-центр возвращает ему имя. Самый быстрый способ — забросить князя Одоевского в 21 век. Здесь он притворяется гопником, чтобы спрятать свою странность.
По привычке он ищет себя среди бессмертных и не находит. Все ещё цепляется за привычные маркёры, чтобы почувствовать себя живым и значимым — имя (как это нет моего имени в названии станций метро, нет среди великих? Пушкинская. Тургеневская, Достоевская, Маяковская…А моя станция на какой ветке?), собрание сочинений (знают только одну его сказку «Городок в табакерке», но её автора все равно не знают, эх!), мемориальные доски, короче, все, где увековечено ИМЯ. Нигде не увековечено имя Одоевского.
Ау, писатель! Мы в 21 веке! Профиль в соцсетях любого спасает от забвения! Иногда даёт иллюзию собственной значимости (если вдруг кому надо).
В наше время, где сбылась мечта «человеков без имени» - теперь у них есть возможность сделать свою страницу публичной, явить себя миру.
21 век — триумф человека без имени. Он победил забвение и получил право высказаться — от своего имени, точнее, со своего аккаунта. Как тут не написать сакраментальное «мир уже не будет прежним» - и без вашей алхимии, князь.
Хотя, сегодня мистических явлений гораздо больше, совпадений, встреч, преодолений. Тут нам очень пригодилась способность не испугаться, которой нас научили ваши сказки. А кто-нибудь их читал?
Не уверена…Ещё раз напомните ваше имя?
Я хотела увидеть триумф человека без имени. Почувствовать жалость и восхищение (как-то часто в последнее время эти чувства возникают одновременно). Другое дело, что сейчас для этого не обязательно идти в театр — можно просто полистать ленту в Инстаграм. А спектакль даёт другие эмоции, их сложное сочетание я не знаю, наверное, надо спросить у главного героя, что он на этот раз намешал.
Большую часть спектакля мы наблюдаем, как страдает потерявший слух Бетховен, сочиняя гениальную симфонию. Спросите, с чего вдруг?
Просто князь очень любил музыку, а гопник все время слышал её за стенкой (соседский пацан учился играть на пианино).
Получается, вся наша жизнь — цепочка причинно-следственных связей — гопник, алхимик, гений. Очень странный человек без имени.
Создай ты себе аккаунт, наконец, и перестань изучать карту метрополитена, нет там станции «Одоевская». Поезд следует в депо — разумеется, под музыку Бетховена.
ART. Пришла в Гоголь-центр на премьеру спектакля «Буковски». Сам спектакль, конечно 🔥🔥🔥
Но выставка стрит арт художника Димы Бочкова @bochkovhuy, которую можно увидеть в фойе, произвела такое же впечатление. Название «Искусство отчаяния» соединяет грязный блеск Лас-Вегаса 70-х и российскую хтонь: от 90-х до наших дней. Потому что декорации изменились далеко не везде, и мотив неизбежного отчаяния и безнадёжного счастья (а знаешь, все ещё будет! — голосом молодой Пугачёвой🎶) не выветрился с улиц российских городов.
Работы Димы Бочкова — написанные на картонках от руки или по трафарету короткие предложения. Одно из них «Вчера хотел умереть, но сегодня уже вроде норм» попала в фильм Кирилла Серебренникова «Петровы в гриппе».
Фильм абсолютно не про меня, а эта фраза — про меня💔.
В фойе модного театра эти картонки смотрятся вырванными из контекста — им место на улицах, их предназначение — обращать внимание людей (прохожий, остановись!) на что-то важное в себе и вокруг себя. Но идея собрать все работы вместе — отличная💯.
Это новый жанр визуальной поэзии. Написанная неровным почерком на простой картонке фраза именно через подачу обретает черты подлинного, живого искусства. Улицы больших городов — наши поэтические салоны, индустриальные пейзажи — наш пленэр, ветер, смешанный с дождём — наша музыка, и растёкшийся фломастер — кровоподтёки на венах. Потому что больно и смешно — жить в России.
Потому что страшно в ней не жить.
Потому что пробуешь писать стихи, а получаются такие вот фразы.
«Делать что-то серьёзное, быть собой и никогда не лгать».
Надо развесить такие картонки по всей стране, как напоминание о единственно приемлемом способе быть счастливым — здесь.
Не забываем ставить хештег #huy
Best regards,
Polina Vinogradova